Звездный молот - Страница 3

– Каждый камень проверялся мастерами, какие тут трещины…

– А Ушмай-то наш уже воображает себя лордом. А что? Накопит деньжат, купит где-нибудь старую лоханку и захватит себе планету поудобнее. Все они загребают деньги лопатой.

К концу дня Джон подошел к монолиту и осмотрел трещину. Определенно она стала шире. Джон снова обратился к Ушмаю, и тот немедленно дал волю своему раздражительному характеру.

– Ради собственного блага, убирайся от меня подальше! – заорал разъяренный лоовон.

– Еще одно слово про трещину в этом замечательном камне, и тебе не миновать Исправления!

Джон втянул голову в плечи и отошел. Он не испугался угроз надсмотрщика. В последний раз его подвергали Исправлению в конце прошлого месяца, когда в их хижине обнаружили стручок сои. Нет, Джон не боялся боли, хотя и обжигающей, но короткой.

Йэхард только потому был так настойчив, что, кроме Ушмая, ни один лоовон не стал бы слушать его дольше трех секунд. Лоовоны считали общение с людьми оскорбительным для своего достоинства. Людям предписывалось быть немыми, услужливыми и по возможности незаметными.

Вместе с другими рабочими Джон побрел от замка к подножию холма, где приютился жалкий поселок. Туда стекалась серая людская масса после окончания рабочей смены.

У себя дома, в небольшом строении из дерева, где щели были замазаны мягким пластиком, он застал мать и маленькую сестренку Трели, которые сидели у очага, помешивая жидкий мутноватый суп, слегка пахнущий соей, – неделю назад Джон тайком принес ее из соседнего леса.

Вскоре вернулся домой младший брат Сэм, высокий худой подросток; ему уже исполнилось четырнадцать. Сэм работал на винограднике, раскинувшемся на южном склоне холма.

– О, Сэмми, ты как раз к ужину! – весело приветствовал брата Джон. Как самый старший мужчина, он считал своим долгом опекать четырех младших сестер и двух братьев. Хотя родственниками в прямом смысле они не были. И Сэм, и Трели, и все остальные появились на свет от искусственной яйцеклетки.

На работе послушный, исполнительный и молчаливый, Сэм был на хорошем счету. Его первые дни прошли в лаборатории, а затем Сэма вернули Джоанне. Женщина привязалась и к этому сыну. Сэма вообще все любили, несмотря на его болезнь. Иногда по ночам ему снились кошмары, и тогда он начинал рвать зубами собственное тело. Разбуженные диким рычанием, мать и Джон вставали и привязывали Сэма к кровати на время приступа.

Обитатели ячейки 416 ели свой ужин – соевую похлебку и синтетический хлеб. За столом говорили о недомогании маленькой Ваны. Джон сидел, опустив голову над тарелкой, стараясь не смотреть матери в глаза. От одного взгляда на сестренку в ушах у него словно раздавался похоронный звон. Врачи называли это «серая болезнь». Когда это началось, Джон сразу сказал матери, что девочку необходимо положить в госпиталь, но Джоанна со вздохом потрясла чулок, в котором семья хранила деньги. Там слабо зазвенели две-три маленькие монетки. С того дня Йэхард постоянно искал пути как-то заработать. Но пока он зарабатывал только на воду и хлеб для всей семьи. Младшие тоже приносили в дом наличные, этого кое-как хватало для оплаты жилища и отопления. Оставалась одна надежда – скоро Сэм и Гельда, работавшие на винограднике, должны получить деньги, и их, вероятно, хватит, чтобы положить Вану в госпиталь. Только бы малышка дотянула. «Если она все еще жива и даже чувствует себя сносно, – думал Джон, – болезнь еще не приняла тяжелой формы. А потом, пока Вана будет лечиться, надо взять дезинфицирующую шашку и окурить хижину».

Откуда-то донесся страшный грохот, земля задрожала. Почти в ту же секунду дверь распахнулась настежь и в дом влетела Гита, возбужденно размахивая руками. Она была так взволнованна, что не могла вымолвить ни слова, лишь тяжело дышала и показывала рукой в направлении замка.

– Да что там произошло, говори же! – нетерпеливо воскликнула Джоанна.

– Наверно, прилетел космический корабль, – спокойно заметил Сэм. – Помните, как тогда, когда привезли жену для молодого лорда Ину, эту самую леди Магельсу. Эх и наелись же мы тогда!

Джон взглянул через дверь на небо, но не увидел дымного следа, обыкновенно оставляемого посадочными двигателями звездолетов. Потом он перевел взгляд на замок, высившийся вдали, и вдруг вскочил на ноги.

– Трещина! – заорал он. – Башня упала! Над цитаделью Фиргайз уже поднималось огромное облако пыли. Джон выбежал из дома и помчался к холму. Улицы поселка заполнились рабочими. Повсюду раздавались яростные крики:

– А ведь Йэхард их предупреждал!

– Там сотни наших погибли!

– Еще бы, целая башня рухнула!

На площади собралась толпа. Все слушали Урга, самого старого рабочего в поселке.

– Надсмотрщика Ушмая предупреждали о трещине! – выкрикивал он, злобно сверкая глазами. – Мы требуем, чтобы он искупил свою вину в Яме Смерти!

Толпа одобрительно заревела и двинулась по главной улице. Навстречу им, соблюдая безупречный строй, бежала замковая стража, великаны семи футов росту, с шоковыми дубинками наготове. Их крохотные головы были закованы в грозно блестевшие на солнце стальные шлемы. Рабочие, вооружившись чем попало, бросились на стражников. Закипела яростная битва. Люди, доведенные до отчаяния многолетними притеснениями, голыми руками сражались с ненавистными стражниками. Их несокрушимая фаланга дрогнула, подалась, но вдруг на помощь прибыл новый отряд и ударил рабочим в тыл.

Когда сгустились сумерки, огромные воины с крохотными стальными головами рассеяли толпу.